trichimmo

Михаил Белозеровasanri@yandex.ruРецензия на роман-утопию Андрея Рубанова «Хлорофилия» Начну в краткой справки: рейтинг этой книги в магазине «Москва» очень и очень высокий – третий. Еще один роман о Москве. Так и хочется воскликнуть: «Господа писатели, если хотите быть изданными и обласканными большими тиражами и щенячьими восторгами, пишите только о нашей столице! И благосклонность издателей и читателей вам обеспеченна – по закону больших чисел». Пусть кто-нибудь скажет, что нет такой тенденции! Притом при всем, что роман написан честно и талантливо – в меру сил, я ругаю не самого автора, хотя конечно, он в этом плане сделал все, что мог, я ругаю, если их можно ругать, те обстоятельства, образ мышления, местничество, глупость, самолюбование, чванство, кулуарность и прочие черты столичного общества, которое интересуется только само собой. Хотя в общем-то все понятно: приятнее видеть в зеркале самого себя, чем кого-то другого. Такова человеческая натура, природа. Такова человеческая слабость. Вот она в полной мере и проявилась.Собственно, роман – экстраполяция современного бомонда в двадцать второй век. Его чаяния и надежды! Все очень просто и трагично, если бы не заданные условия были такими пафосными по сути или страшилкой по содержанию. Пафосным – потому что в конце концов утерли нос всему миру, и страшилка – потому в очередной раз сели в лужу. Все романы посткатастроф – сплошные страшилки. Ну а как еще пронять ленивого читателя или зрителя (если речь идет о кино) – только страхом. Все современное общество пропитано этим страхом: страх потерять работу, здоровье, страх смерти, страх перед кризисом, страх нищеты, старости и страх быть отвергнутым и забытым – кем угодно, тем же самым читателем. Страхов – как комплексов, великое множество. Роман Андрея Рубанова «Хлорофилия» не исключение. Страх даже в его непонятном названии: то ли от слова «хлорка», то ли от слова «хлорофилл». Читатель волен выбирать на вкус. Краткое содержание с трагическими нотками. В XXII веке России наконец повезло, и она стала богатейшей страной, ну как Арабские Эмираты, например. Это счастье свалилось на голову после того, как двести миллионов китайцев принялись осваивать Сибирь, платя большую, ну очень большую ренту каждому сознательному гражданину страны, а несознательным, разумеется, не платили. Наступило полнейшее благоденствие. Для затравки автор добавил маленькую деталь: Москва заросла невиданной до селе гигантской травой по триста с лишним метров. Вот это и есть фабула романа. Дальше даже можно не читать, потому что все ясно. Через сорок лет китайцы внезапно ушли, уничтожив в Сибири все что можно уничтожить и вырубив все деревья. Понятно, что в стране начался величайший кризис – ну примерно, как сейчас. Я специально опускаю детали, например о том, что в двадцать втором веке население страны сократилось до сорока миллионов, что города вокруг Москвы лежат в нищете и развалинах, и прочие несущественные мелочи, как то: что траву стали есть, что ее воздействие оказалось сродни наркотикам и что люди постепенно превратились в деревья и кустики, но в результате все кончилось хорошо – вылезли в очередной раз из очередной исторической канавы и встали на путь прогресса. Это, так сказать, галопом по Европам. Роман оставляет примерно такое же ощущение.Теперь посмотрим, справился ли автор с задачей, которую перед собой поставил. На задней стороне обложки издательство «Астрель, АСТ» смело изрекло: «Эта книга взорвет ваш мозг.» Медвежья услуга автору. К большому сожалению, это всего лишь дешевый пиар. Роман не представляет из себя литературного явления. Говорить о нем, как о шедевре, увы, не приходится. В чем действительно автор преуспел, это в сублимированных рассуждениях о красивой, беспечной жизни, явно почерпнутых на московских тусовках. Да, здесь автор на коне, да, он знает материал, да, он покопался и поработал основательно. На этом положительные стороны романа заканчиваются, ну кроме разве что идеи с травкой и китайцами. Описание красивой жизни занимает ровно половину романа. Потом автор задумался, что же ему делать со всем этим, и, естественно, придумал крах. По большому счету, роман не сбалансирован и неровен. Вот многих местах рассуждения ради рассуждения. Роман написан – как притча. Но концовка – по стилю из романов-боевиков. Многие сцены притянуты за уши и существуют только для того, чтобы оправдать последующий сюжет. Таков образ врача Смирнова, Илоны – девочки-травы, жены главного героя, которая вообще не появляется на протяжении многих глав. Пропажа деда – Михаила Евграфовича Пушкова-Рыльцева – история отдельная, она повисшая в воздухе и закончилась тихо-тихо. Автор явно не знал, что с ней делать, не хватило фантазирования. Пристрастие главного героя Савелия к траве – выясняется во второй половине романа, и совершенно не «играет» и не вписывается в его жизнь вначале – явная неудача. Здесь автор действовал пятерней, а не кулаком. Драматический материал богатейший, а автор с ним не в ладах. Не сумел он завязать клубок страстей и коллизий ни с Илоной, которую затем цинично решил отдать дикарям на разведение, ни с женой, ни с дедом, ни с доктором Смирновым. Полная гламурность во всем. С внутренним временем романа у автора тоже не всегда гладко: развязка романа хронологически вписывается в сроки беременности жены героя, то есть в девять месяцев. На эти девять месяцев приходится крах страны, борьба кланов, государства с травоедами, излечение героя и много еще чего, чего на самом деле вписаться не может. Бандиты у автора все благородные и очень умные и дальновидные люди. Может быть, оно так и есть? Может быть, бандиты действительно спасут нацию? Но тогда бы они не были бандитами. Такие странные детали: в двадцать втором веке все еще пользуются жесткими дисками и обычными ружьями. Может быть, оно так и будет, но конфликтует с жанром фантастики. Последняя треть романа, словно списана с романа Беркем аль Атоми «Дезертира» или с романа Артема Мичурина «Еда и патроны». Не обязательно с них, может быть, с других, но очень похожа на концовки всех страшилок. Автор уже торопился и не утруждал себя литературными изысками. Концовка – описание заштатной больнички, где лечат наркоманов, пардон – травоедов, где надежды нет и будущего не предвидится. Стоило ли городить огород. Это уже выглядело, как мертвому, пардон – роману припарка. Возникает ощущение, что автор просто добирал до требуемого объема романа, но едва наскреб на одиннадцать авторских листов. По сути, романе не отлежался и не осмыслен автором. Это сырец, над которым надо работать и работать. Впрочем, автора, должно быть, утешает то обстоятельство, что в большинстве своем современная литература, за редким исключением, точно такая же беспомощная и бесталанная. Михаил Белозеров